Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.
Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.
Так девочка оказывается на Химмель‑штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.
«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж.
«Видите?
Сердце есть даже у смерти».
Это цитата из книги “Книжный вор”. И я думаю, одной этой фразой можно описать всю необычную историю Маркуса Зусака. Шутка ли, придумать и написать книгу от лица Смерти, где все события разворачиваются в фашистской Германии, начиная с 39-ого года. Казалось бы, такая история должна получится неимоверно мрачной, тяжёлой и зловещей. Но ….
Но не отступая ни на страницу от трагичных, переворачивающих душу, событий, Зусаку удаётся наполнить их светом и смыслом. Он делает это – рассказывая большую историю через множества маленьких, но подлинных историй. Историю
немецкого фашизма и борьбы с ним внутри и вне Германии, он рассказывает через историю маленькой девочки, которая любила читать и воровать книги, и через череду совсем небольших историй, происходящих в сердце Германии. В романе вы увидите яркий бой еврея на ринге с фюрером, разворачивающийся в его голове, на полу в холодном подвале. Мечты немецкого школьника стать лучшим спортсменов, обернувшиеся трагедией выбора, где отец подменяет его в отправке на войну.
И, конечно, Смерть. Гениальное повествование от лица самого страшного на земле … Но почему смерть должна быть чем-то ужасным? Автору удалось взглянуть на неё с какой-то удивительной стороны. Что если Смерть – это обычная работа?
«1942. Это был год, стоивший целой эпохи, как 79-ый или 1346-й – да и многие другие. Что там коса, черт побери, там была нужна метла и швабра. А мне – отпуск.
Кусочек правды. У меня нет косы, ни серпа. Черный плащ с капюшоном я ношу, лишь когда холодно. И этих черт лица, напоминающих череп, которые похоже, вам так нравится цеплять на меня издалека, у меня тоже нет. Хотите знать, как я выгляжу на самом деле? Я вам помогу. Найдите себе зеркало, а я пока продолжу.
По-моему, сейчас я веду себя довольно эгоистично – все о себе да о себе. О моих путешествиях, о том, что я видел в 42-м. С другой стороны, вы ведь человек – самовлюбленность вам должно быть понятна. Дело в том, что я просто рассказываю вам, что я тогда видел. Многие события скажутся на Лизель Мемингер. Придвинут войну ближе к Химмель-штрассе – и потащат за компанию меня.
Да, в том году концы у меня были дальние: из Польши в Россию, потом в Африку и опять все сначала. Можете со мной поспорить и сказать, что мне в любой год приходится так мотаться, но иногда человеческому роду приходит на ум разойтись на всю катушку. Растет производство тел и отлетающих душ. В дело идет пара бомб – и готово. Или газовые камеры, или трескотня далеких пулеметов. Если все это не вполне довершает начатое, люди хотя бы лишаются привычного крова, и я повсюду вижу бездомных. Они часто бегут
за мной, когда я прохожу улицами разоренных городов. Умоляют забрать их, не понимая, что я и так слишком занят.— Ваше время ещё придёт, — заверяю я их и стараюсь не оглядываться. Иногда хочется вспылить – как-нибудь так: «Разве вы не видите, что у меня и без вас работы по уши?», но я молчу. Жалуюсь про себя, не отрываясь от работы, и в иные годы души и тела не складываются – они множатся.
**КРАТКАЯ ПЕРЕКЛИЧКА НА 1942 ГОД**
- Загнанные евреи – их души у меня на руках, мы сидим на крыше, подле дымящих труб.
- Русские солдаты – они брали минимум боеприпасов, рассчитывая взять остальное у павших товарищей.
- Промокшие тела на французском побережье – выброшенные на гальку и песок.
Я бы мог и продолжить, но, думаю, пока хватит и трёх примеров. Во всякой случае, от этих трёх у вас во рту возникнет привкус пепла, который определял все мое существование в том году.
Не кривлю душой (понимаю, что уже слишком много жалуюсь) – я ещё не оправился от Сталина в России. И тут Гитлер. Говорят, война – лучший друг смерти, но мне следует предложить вам иную точку зрения. Война для меня – как новый начальник, который требует невозможного. Стоит за спиной и без конца повторяет одно: «Сделайте, сделайте…» И вкалываешь. Исполняешь. Начальник, однако, вас не благодарит. Он требует ещё больше», — отрывок из книги.
Переде тем, как написать свои слова об этой книге, я не упустила возможности посмотреть экранизацию романа.
Фильм “Воровка книг”, как и многие экранизации, уступает книге. В двух часах не уместить всю глубину людей, событий и идей о том, как слова и книги могут вскармливать душу. Не все маленькие истории, рассказанные Смертью, не все кражи и не все книги Лизель нашли своё отражение в фильме. Но в нём достаточно боли и доброты, чтобы быть хорошим кино. Если у вас есть два свободных часа — обязательно посмотрите, — он западёт вам в душу.
Ну, а если вам хочется большего, — читайте книгу — она оставим в душе след.
Have a nice read 